О волшебных сказках Цитаты

Здесь вы можете найти и скачать цитаты О волшебных сказках

О волшебных сказках цитаты, мысли, афоризмы, высказывания

#339206

Царство волшебной сказки поистине беспредельно, и чего в нём только нет: разнообразные звери и птицы, глубокие озёра и реки, безбрежные моря, высокие небеса и бессчётные звёзды, чарующая красота и вечная опасность, радость и горе острые, как клинки. Верно, любой, кому довелось там постранствовать, считает себя счастливцем. Да только не находит слов, чтобы описать всё богатство и всю необычность этого царства. А пока он ещё в пределах волшебной страны, задавать лишние вопросы опасно: ведь ворота туда могут и захлопнуться, а ключи от них — потеряться.

О волшебных сказках
#339207

Определение волшебной сказки — что она такое или чем должна быть — зависит … от самой природы Волшебной Страны, от тех ветров, что веют там. Не стану даже пытаться найти этому какое-то определение или просто описывать. Это невозможно. Здесь словесные тенёта не помогут, ибо одна из особенностей Волшебной Страны — быть доступной восприятию, но не описанию. Понятие это включает множество составляющих, но анализ каждого из них вряд ли откроет тайну целого. … Волшебная сказка — это такая история, которая имеет непосредственное отношение к Волшебной Стране, сама будучи любого жанра — сатирической, приключенческой, морализаторской или фантастической.

О волшебных сказках
#339208

Магия Волшебной Страны не замыкается сама на себя, её достоинство в том, что она воздействует на других. Так, она способна исполнить некоторые исконные человеческие желания, например, познать глубины пространства и времени. Или … общаться с другими живыми существами. Таким образом, если в истории рассказывается о попытке удовлетворить эти желания (неважно, с помощью машины, волшебства или без них), то она — пропорционально достигнутому в ней успеху — приближается к волшебной сказке и обретает её аромат.

О волшебных сказках
#339209

Можно без сожалений отбросить точку зрения Макса Мюллера на мифологию как «на болезнь языка». Мифология вовсе не болезнь, хотя, как и всё человеческое, заболеть может. С таким же успехом можно сказать, что мышление — болезнь сознания. Ближе к истине звучало бы утверждение, что языки, особенно современные европейские языки, — недуг, которым поражена мифология.

О волшебных сказках
#339210

Так или иначе, мифология и религия переплелись — а может быть, когда-то в давние времена их разъединили — и с тех пор они медленно, через лабиринт ошибок, через хаос движутся к новому слиянию. Даже у сказок как жанра есть три лика: мистический, для изображения сверхъестественного; магический, для изображения природы; зеркало жалости и презрения, отражающее Человека. Основной лик Волшебной Страны — магический. Частота появления волшебной сказки в двух других обличьях (таковое случается) зависит от конкретного рассказчика.

О волшебных сказках
#339211

Говоря об истории развития сказок, и особенно волшебных, следует заметить, что «горшок с супом», этот волшебный горшочек, кипел всегда и в него постоянно добавляли новые ингредиенты, вкусные и невкусные. — под «супом» Толкин подразумевает исторически развивающийся мифологический сюжет

О волшебных сказках
#339212

История часто похожа на миф, так как в конечном счёте они оба из одного и того же материала.

О волшебных сказках
#339213

Волшебная сказка — не месторождение полезных ископаемых, которые нельзя добыть без опытного геолога. Древние элементы из сказки можно вытравить или забыть, или пропустить, или заменить другими — что легче всего: всё это становится очевидным при сравнении близких вариантов любой сказки. А все элементы, которые в сказках остались неизменными, должно быть, по большей части сохранялись или вставлялись в новые варианты, потому что рассказчик инстинктивно или сознательно понимал их повествовательно-литературную ценность.

О волшебных сказках
#339214

Поэтому я считаю, что волшебные сказки невозможно оценить по-настоящему, учитывая прежде всего детский вкус. Вообще говоря, сборники волшебных сказок в нашем обществе по традиции отнесены в комнаты для игр. По своей природе они скорее родственны чердакам и кладовым. Их содержимое находится в беспорядке, многое серьёзно подпорчено. В них перемешались разные времена, устремления и вкусы. Но иногда в этом хаосе можно раскопать вещь непреходящих достоинств — старинное произведение искусства, и достаточно хорошо сохранившееся, которое только по недомыслию можно было куда-то засунуть.

О волшебных сказках
#339215

Автор создаёт такой мир, в который мысленно можете войти и вы. В пределах этого мира всё выдуманное автором есть правда, что вполне согласуется с его законами. Поэтому пока вы как бы внутри него, вы в него верите. Но едва лишь родится недоверие, как чары рассеются, и всякое колдовство (точнее, мастерство автора) будет бессильно. Вы вновь окажетесь в реальном мире и уже со стороны будете смотреть на этот выдуманный мир — маленький и жалкий. Если по доброте душевной или под давлением обстоятельств вы всё же останетесь в мире вымысла, недоверие необходимо подавить (или даже задушить), иначе мир этот станет для вас невыносимым. Но подавление недоверия — лишь заменитель настоящего присутствия, условность или уловка, к которой мы прибегаем в игре или притворстве, или при попытке (более или менее искренней) найти в произведении искусства, которое нам не нравится, какие-нибудь достоинства.

О волшебных сказках
#339216

«Подавление недоверия» может представлять собой состояние усталой, издёрганной или чувствительной души и очень подходит взрослым. По-моему, у взрослых часто возникает именно такое состояние, и при чтении волшебных сказок их удерживают на месте и укрепляют их решимость сентиментальные воспоминания о детстве или представления о том, каким должно быть детство. Они считают, что им положено наслаждаться сказкой. Но если бы сказка им действительно нравилась сама по себе, не было бы нужды подавлять недоверие: они бы просто верили — в том смысле, о котором я говорил.

О волшебных сказках
#339217

Дети прекрасно чувствуют разницу между реальным миром и Волшебной Страной, хотя и не могут выразить её словами. От взрослых они ждут, чтобы те хотя бы признали эту разницу, раз уж не могут её объяснить, а взрослые её начисто отрицают или предпочитают не замечать. — примечание 4

О волшебных сказках
#339218

Фантазия, создающая или позволяющая хоть на миг увидеть иные миры, была для меня путем в Волшебную Страну.

О волшебных сказках
#339219

... глупая сентиментальность в отношениях с детьми, похоже, возрастает по мере того, как дети становятся всё хуже. Правда, век сентиментального отношения к детям одарил нас несколькими великолепными книгами волшебного, или почти волшебного содержания, которые, впрочем, особенно нравятся взрослым, а не детям; но одновременно он породил ужасную поросль историй, написанных или пересказанных для выдуманного взрослыми «детского» уровня развития и потребностей. Вместо того, чтобы оставить старые сказки нетронутыми, их смягчают и подчищают; что же касается всяких подделок, то они часто просто глупы и смахивают на историю Пигвиггена, которая лишена даже занимательной интриги; ещё чаще они стремятся поучать или (что ужаснее всего!) их авторы исподтишка насмехаются над детьми, подмигивая другим взрослым.

О волшебных сказках
#339220

Взрослеть вовсе не значит терять невинность и способность удивляться; это значит — идти по назначенному пути. Смысл путешествия, конечно, не в том, чтобы идти и не терять надежду, а в том, чтобы добраться до цели (хотя без надежды и до цели не доберёшься). Но один из уроков волшебных сказок (если можно говорить об уроках там, где никто ничего не преподаёт) заключается в том, что в неоперившемся, неуклюжем, себялюбивом юнце разговор об опасности, горе и тени смерти может пробудить достоинство, а иногда и мудрость.

О волшебных сказках
#339221

Если волшебные сказки вообще стоят того, чтобы их читали, так значит, стоит их писать и для взрослых тоже. Взрослые, разумеется, вложат в сказку больше смысла и больше из неё извлекут. Тогда и у детей появится надежда, что на мощном древе подлинного искусства для них вырастет особая ветвь волшебных сказок, с которой они смогут срывать плоды действительно вкусные и вполне доступные. Хорошо бы такие же плоды с других ветвей привили им вкус к поэзии, истории и точным наукам. Хотя, возможно, детям полезнее читать такие книги, особенно волшебные сказки, которые не уже, а шире их разумения. Книги для детей должны быть на «вырост», как одежда и, в отличие от одежды, должны их стимулировать расти быстрее.

О волшебных сказках
#339222

То, что не образы связаны с несуществующим в реальном мире (если это вообще возможно) — не недостаток, а достоинство. В таком смысле фантазия, на мой взгляд, — не низшая, а высшая, наиболее чистая и, следовательно, наиболее действенная форма Искусства.

О волшебных сказках
#339223

В сюрреалистической живописи обычно есть нечто болезненное и тревожное, что крайне редко встречается в фантазиях литературных. Конечно, часто эта болезненность образов порождена сознанием самого автора картин, но это бывает далеко не всегда. Случается, что сам процесс воплощения подобного сюжета на холсте выводит художника из равновесия и он, словно в лихорадочном бреду, начинает видеть зловещие черты во всем, что его окружает, и чудовищные, гротескные образы множатся в его сознании с удивительной быстротой. — примечание 5

О волшебных сказках
#339224

Принципиальное отличие всех родов искусства, создающих зримый образ (в том числе и драмы), от литературы в том, что они навязывают зрителю как бы единственно возможное воплощение образа. Литература же воздействует непосредственно на сознание, и поэтому допускает куда большее разнообразие. Она достигает одновременно и большей обобщенности, и более яркой конкретности образа. Упоминание о хлебе, вине, камне или дереве касается прежде всего сущности этих вещей, общего представления о них, но каждый человек в своем воображении придаст им конкретные, зависящие лично от него образы. — примечание 5

О волшебных сказках
#339225

Драма всегда антропоцентрична, а волшебная сказка и фантазия вообще — далеко не всегда. — примечание 6

О волшебных сказках
#339226

Многим фантазия кажется подозрительной, если не противозаконной: она создаёт «вторичный» мир, странным образом трансформируя мир реальный и всё, что в нём; соединяет по-новому части существительных и придает прилагательным новый смысл. Кое-кому она кажется чем-то вроде детской забавы, свойственной лишь периоду юности как в развитии человека, так и целых народов.

О волшебных сказках
#339227

Фантазия — естественная деятельность человеческого разума. Она ничуть не оскорбительная для него и тем более не вредит ему. Она не притупляет жажды научных открытий и не мешает их воспринимать. Напротив, чем острее и яснее разум, тем ярче фантазии, им порождённые. Если бы вдруг оказалось, что люди больше не желают знать правду или утратили способность её воспринимать, фантазия тоже зачахла бы. Если с человечеством когда-нибудь случится нечто подобное (а его не так уж и невероятно), фантазия погибнет и превратится в болезненную склонность к обману. Ибо творческая сила фантазии основана на прочной уверенности, что порядок вещей в мире таков, каким представляется нам при ярком свете солнца. Однако признание этого не означает рабской покорности существующему порядку вещей.

О волшебных сказках
#339228

Конечно, фантазией можно злоупотреблять. Она может быть просто неудачной. Её можно применить в дурных целях. Возможно, она даже способна одурманить своего собственного создателя. Однако какое из качеств человека в нашем ущербном мире лишено отрицательных сторон? Люди, обманывая себя, придумали не только эльфов. Они придумали и богов — и стали им поклоняться, причём даже тем, которые были изначально изуродованы пороками собственных творцов. И ведь каких только ложных кумиров люди себе ни создавали: от предрассудков до денег... Даже точные науки, и даже социально-экономические теории требовали человеческих жертвоприношений!

О волшебных сказках
#339229

Конечно, волшебная сказка — не единственное средство для восстановления душевного равновесия и не профилактическое снадобье от потерь. Для этого достаточно и смирения.

О волшебных сказках
#339230

Творческая фантазия, которая занята другим делом (пытается создать что-то новое), может отпереть вашу сокровищницу и освободить все запертые там вещи, выпустить их, как птиц из клетки. Тогда драгоценные камни обратятся в цветы или пламя, и это послужит вам предупреждением, что все, чем вы владели, все, что вам давно знакомо, обладает огромной скрытой силой, отнюдь не скованной цепями, и не принадлежит более ни вам, ни вашей душе. Этому освобождению помогают фантастические элементы в несказочных стихах и прозе, даже если они часто декоративны или случайны. Но гораздо сильнее действует волшебная сказка, построенная на фантастическом фундаменте, такая, где фантазия является ядром повествования. Фантазия строится из элементов реального мира, но искусный ремесленник любит материал, с которым работает, знает, чувствует глину, камень, древесину, как может знать и чувствовать только творец, владеющий искусством созидания.

О волшебных сказках
#339231

Пораженные недугом современности, мы остро ощущаем и уродство наших творений, и то, что они служат злу. А это вызывает желание бежать — не от жизни, а от современности и от созданных нашими собственными руками уродств. Потому что для нас зло и уродство нераздельно связаны. Нам трудно представить себе соединение зла и красоты. Свойственный далеким временам страх перед прекрасной феей для нас почти неощутим. Но ещё тревожнее то, что и добро оказывается лишенным присущей ему красоты. В Волшебной Стране можно, конечно, представить себе кошмарный замок людоеда (ибо зло, заключенное в этом чудовище, требует именно такого замка), но невозможно представить себе дом, выстроенный с благими намерениями — харчевню, постоялый двор, дворец добродетельного и благородного короля, — дом, который был бы тошнотворно уродлив внешне. А в наши дни попробуй найди не уродливый дом — разве что старинный какой-нибудь сохранился.

О волшебных сказках
#339232

... самое древнее и глубокое желание человека — осуществить Великое Бегство от реальности, а значит, от Смерти. В сказках есть много примеров и способов такого бегства — можно сказать, здесь присутствует истинно эскапистское начало или, я бы сказал, стремление к спасению. Однако то же самое мы находим и в несказочной литературе (особенно в научной фантастике), а также — в научных и философских исследованиях.

О волшебных сказках
#339233

Вероятно, каждый писатель, создающий вымышленный мир, желает в какой-то мере быть и творцом реальности или хотя бы использовать её элементы. Он надеется, что характерные особенности выдуманного им мира (если не все его составляющие) выведены из реальности или вливаются в неё. Если писатель действительно достигает того уровня, который хорошо определяется понятием «внутренняя логичность реального», трудно представить себе, чтобы его произведение тем или иным способом не соприкасалось с реальностью.

О волшебных сказках

О волшебных сказках Цитаты, цитаты по О волшебных сказках, О волшебных сказках

Следующая